Кукарекнутый день

Однажды в среду мне подарили птичку на день-рож-
день, малюсенького цыпленка, желтенького, дрожащего
как шарик мимозы. Разве можно такую прелесть не
полюбить?!.
Я картинки ему рисовала, сказки рассказывала, игра-
ла с ним в прятки, летала с ним на воздушном шаре,на
карусели с ним катались, на речном трамвайчике, на
пони, на верблюде, на слоне и лыжах. Я водила его на
балет, в цирк, на каток, на елку. Ночью, когда он плакал,
если что-нибудь страшное снилось, я ему песенки пела
с нежными обнимайцами, целовайцами и мечтанцами.
А из этого птенчика вырос петух Бандит, жуткий хулиган
и разбойник!..
Не он ли табуретки, сковородки, кастрюли, чайники,
А кто лапами топчет в шкафу чистое-крахмальное
А кто разбил мой будильник, чашку мою любимую,
А кто клюнул в нос почтальона Льва Никанорыча
лампы, кувшины переворачивает? Еще как переворачи-
вает! Только и слышно: тумбер-бумбер, бумбер-тумбер!
белье и человеческую одежду? Еще как топчет, на весь
дом кукарекая!
тарелку с китайцем под мельницей, банку с цветами,
которая пела, когда в нее наливали воду?
Дрынгова? Еще как клюнул!
А кто разрушил модельную прическу медсестре Свет-
лане Петровне Хвост? Еще как разрушил!
Ну и что с ним делать, с Бандитом?!. Сварить? Пода-
рить? Бросить его в электричке и убежать? Так ведь съе-
дят его, — жалко!
— Не хулигань! — говорю. — Немедленно прекрати
безобразие!
Он чешет лапой в затылке, глазки таращит и кукаре-
А тут как тут, ногами в сапожищах дрыгая, по верев-
ке с крыши кто-то лохматый, волосатый спускается
с ножом в зубах и прыгает нагло в окно:
— Ложись! — говорит. — И лежи тихо! Я буду вашу
кает. Ведьон языка человеческого не понимает! Вот сижу
я и думаю: как мне быть с этим Бандитом?
квартиру в данный момент грабить!
Злодей бросается прямо к шкафу, размахивая своим
пыльным мешком, чтобы вещи складывать , как картош-
ку.
Лапами в черных перчатках он дверцы шкафа распа-
хивает, а оттуда страшный крик раздается и вылетает
вешалка с платьем — бац грабителя по башке, пощечин
ему натрескала, в ноздри ему вцепилась, как та прищеп-
ка, и тащит его таким образом к выходу!
А злодей руками-ногами сам себя дубасит от страха,
лбом-бом-бом двери бодает и верещит. Нечем ему
дышать, нос прищемило, и от этого острый нож из зубов
его выскочил, об стенку брякнулся и колотит его рукоят-
кой по дурацкой башке!..
Ну, тут, знаете ли, такая храбрость во мне заплясала,
такая отвага во мне запела, что я вся разбежалась и как
дала ему, как дала веником по вареникам!
Он от этого дверь лбом вышиб и с дверью в обнимку
грохнулся на площадку. А там у лифта как раз милицио-
нер стоял, Афанасий Матвеевич, Пирожков, ехать вниз
собирался.
Обнаружив грабителя с головой в крепдешиновом
платье и с отдельной дверью в обнимку, милиционер
Пирожков, красавец и умница, произвел задержание
и арест.
А платье с вешалкой отцепилось от арестованного
— Чудеса! Чу-де-са! — сказал милиционер Пирож-
Тут раздался грохот и свист, закружились над Пирож-
и полетело по воздуху в коридор, завернуло налево
в комнату и направо — в шкаф, где само повесилось на
перекладину и кукарекнуло!..
ков. — Вот какие необычайные интересности на работе
нашей бывают в такое судьбоносное время! Обязательно
все эти действия занесу подробнейше в протокол.
ковым пух и перья, — и на площадку вылетел мой петух
Бандит. В клюве держал он черную-черную перчатку
злодея, которую тот потерял в неравном бою с петухом.
Эту перчатку петух надел грабителю на нос, похожий на
красную редьку и одновремено на вешалку, очень удоб-
ную для перчаток, зонтиков и шляп!
Милиционер Пирожков с петушиными перьями на
фуражке погрузился в лифт, крепко держа арестованно-
го, личность которого, как записано в паспорте, зовут
Авангардом Гордеевичем Редькиным.
Только тогда я и заметила, что моя квартира больше
не закрывается, потому как дверь отдельно лежит
у лифта. Мы с петухом подняли эту дверь, которая стара-
лась не очень на нас наваливаться и даже сама потихонь-
ку тип-топала, изо всех сил помогая. Мы повесили дверь
на место, петли смазали постным маслом, чтоб не скри-
пели, и пошли с Бандитом на кухню обедать гречневой
кашей с жареным луком — это он обожает!
Потом я зажгла свет в настольной лампе, чтобы для
вас написать вот этот рассказ. А Бандит вцепился лапа-
ми в спинку кресла и спит, во сне кукарекая каждый час,
чтобы я вскакивала на разминку, а не сидела, как тесто
в бадейке.
В данный момент мой рассказ написан, и я испра-
вляю ошибки. Вот, например, в начале я написала
о моем замечательном петухе, что он языка человече-
ского не понимает. Эту глупость надо немедленно
вычеркнуть!
Ведь если бы мой Бандит не понимал языка человече-
ского — вы только представьте себе, чем бы сегодня все
это происшествие кончилось, а?.. Вот именно! Я бы сей-
час не в кресле сидела, попивая чаек травяной из листа
земляничного, мяты и зверобоя, а сидела бы я на полу
под столом, веревками связанная, со шляпкой во рту,
и мычала бы, колотясь прической о батарею, чтобы сосе-
ди мои услышали этот сигнал бедствия. А вор Авангард
Гордеевич Редькин за это бы время зарезал бы, ощипал,
сварил бы, зажарил, сожрал бы моего изумительного
петуха, макая в горчицу храбрые крылья, лапы и грудь
моего драгоценного друга, моего чудесного Бандита. Вот
он ужас-то, настоящий кошмар!Как подумаю — хочется
кукарекнуть! А я подумала об этом уже восемнадцать
раз, больше нет сил терпеть — так мне хочется кукарек-
нуть! Что я и делаю с большим удовольствием и с боль-
шим приветом:
— КУ-КА-РЕ-КУ!.. КУ-КА-РЕ!.. КУ-КУ!..
А с балкона, что напротив, меня приветствуют весе-
лые граждане, отвечая:
— КУ-КА-РЕ-КУ!.. КУ-КА-РЕ-КУ!..
Вот какой кукарекнутый день!