''Только для иностранцев!''

«…в сущности, интересует нас в жизни одно:
наше психическое содержание».
Иван Павлов
Когда мужской человек подарил мне карманный
фонарик, свет которого так слепит, что подонки с мер-
завцами падают в обморок, — все было очень дешево, но
не было почти ничего.
Однажды я вышла в город с английским лордом, а на
всех магазинах, аптеках, кафе, ресторанах, кассах воз-
душного флота, где все было очень дешево и было все-
все, — висят в роскошных оправах огромные объявле-
ния на русском и на английском: «ТОЛЬКО ДЛЯ ИНО-
СТРАНЦЕВ!», «ЗАКРЫТО. ВХОД ВОСПРЕЩЁН. ОБСЛУ-
ЖИВАЮТСЯ ТОЛЬКО ИНОСТРАННЫЕ ДЕЛЕГАЦИИ!»,
«ТОЛЬКО ДЛЯ ГРАЖДАН КАПСТРАН! ПРЕДЪЯВЛЯЙТЕ
ВАЛЮТУ ШВЕЙЦАРУ ПРИ ВХОДЕ!»
Лорд улыбнулся загадочно: — Когда мои предки
жили в колониальной Индии, они добирались до Лондо-
на поездом и пароходом. Однажды они спросили началь-
ника станции: «А когда же наш поезд отправится в путь?
Мы ждем уже полтора часа». И начальник станции отве-
тил с поклоном:
«Ваш поезд отправится, как только вы пожелаете. Мы
ждем, господа, и готовы давно!..»
— Как всем известно, — лорд продолжал не спеша, —
потом мои предки бежали из Индии поездом и парохо-
дом в Англию, которая после Индии показалась им кро-
шечной и катастрофически тесной для постоянного про-
живания. Тогда очень многие впадали в отчаянье, разо-
рялись, сходили с ума, кончали самоубийством. Но мои
энергичные предки продали драгоценности, а деньги
и кое-какие высокие связи вложили в успешное дело
и дали детям очень хорошее образование, ведя достой-
ный вполне, но не расточительный образ жизни. Ну,
если у вас тут все «ТОЛЬКО ДЛЯ ИНОСТРАНЦЕВ»,
я пришлю вам достаточно лордов, чтоб вы могли предъя-
влять их у входа швейцару. Замечательная идея!..
И он прислал. Не все они были лордами, но все —
докторами философских наук. Все подряд, даже химики,
физики, математики, архитекторы, не говоря уж об
историках, искусствоведах, лингвистах, юристах. Уче-
ная степень у них такая, одна на всех, РНД — философии
доктор.
И вдруг разрешили мне «разрешисты» выехать —
Наконец я пытаюсь купить билет и вылететь в Лон-
дон, без которого нет никакого пути мне в Кембридж.
А в продаже билеты есть, но «ТОЛЬКО ДЛЯ ИНОСТРАН-
ЦЕВ» и только за их замечательную валюту, мне такую
валюту иметь — строго запрещено по закону, и, если я
преступлю закон, меня арестуют!.. Шекспир и его ком-
пания шлют из Лондона мне билет в оба конца.
Но дальше — всякая очередь на аэродроме делится на
впервые в жизни! — за нашу границу-храницу, на заме-
чательное международное мероприятие в Кембридж по
приглашению Шекспира и его компании. Сперва очень
долго по этому приглашению пытались всучить кого-то
другого, но Шекспир и его компания наотрез отказа-
лись.
две, исходя из качества паспорта и паспортного граж-
данства. «ГРАЖДАНЕ ПАССАЖИРЫ, ЖЕЛАЮЩИЕ ВЫЛЕ-
ТЕТЬ НАШИМИ РЕЙСАМИ! В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ОФОР-
МЛЕНИЕ И ПОСАДКА НА САМОЛЁТ — ТОЛЬКО ДЛЯ
ИНОСТРАНЦЕВ. ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ ЖЕЛАЮЩИХ
ОБСЛУЖАТ В ПОСЛЕДНЮЮ ОЧЕРЕДЬ, ЕСЛИ ХВАТИТ
МЕСТ». У меня, естественно, паспорт не иностранный.
Три раза мне не хватает мест. На четвертый день я выле-
таю, до конца замечательного мероприятия в Кембри-
дже остаются одни сутки, и меня в Лондоне на аэродро-
ме, вероятно, уже никто не встречает, трое суток встре-
чали, перестали надеяться. Как же я доберусь до Кембри-
джа, если плюс ко всему по жизни так вышло, что
у меня — топографический идиотизм, никуда не могу
добраться по карте?..
Место мое в самолете оказалось рядом с молоденькой
индианкой, на руках у которой был крошечный мальчик
изумительной красоты, в ползунках с блестками. Он
сосал из бутылочки молоко смуглого цвета и как бы
спал, одновременно играя и разговаривая на преджиз-
ненном языке. В самолете было много индусов с башен-
ками невероятно красивых тканей на голове, башенки
этих тканей были украшены жемчугом и разноцветно
сверкающими камнями, очень похожими на самые
настоящие драгоценности. И все индусы были
с маленькими детьми, некоторые — с двумя и тремя,
у которых на маленьких детских головках тоже были
такие прекрасности. Они гуляли с детьми по проходам,
сияя божественными улыбками. А дети сидели у них на
руках, покачиваясь, как сказочные ветки деревьев, на
которых растут, например, золотые яблоки, жар-птицы
поют и катается жемчуг небесной росы.
Стояла зима, сугробная, метельная и с морозцем.
А рядом со мной индианка была в серебряных ремешках
на босу ногу, и голый живот ее цвета оливок мелькал
между складками сложно-струистой одежды из прозрач-
ного шелка. С улыбкой нездешней прелести она обрати-
лась ко мне и сказала нечто невероятное:
— Не сомневайтесь, вас очень ждут на аэродроме.
Когда самолет приземлится, идите за мной, только не
отставайте, в такую погоду мы ходим быстро. Я приведу
вас туда, где вас очень ждут.
Заметьте, она не добавила к этому «И не спрашивай-
те, откуда я все это знаю»!.. Потому что я знала прекрас-
но — откуда. И она это знала.
Когда самолет приземлился, объявили: «В ПЕРВУЮ
ОЧЕРЕДЬ ВЫХОДЯТ ГРАЖДАНЕ С ИНОСТРАННЫМИ
ПАСПОРТАМИ! ВСЕ ДРУГИЕ ПАССАЖИРЫ НАШЕГО
РЕЙСА ОСТАЮТСЯ И ЖДУТ НА СВОИХ МЕСТАХ!»
Индианка взяла мой паспорт, и ее шелковые одежды,
ритм походки, качания головы и укачивания ребенка
включили меня в поток иностранцев-индусов и вывели
из того самолета, ритмически охмурив стюардессу, про-
верявшую паспорта.
На аэродроме в Лондоне пропускали в первую оче-
редь граждан безупречных капстран. Граждан Индии
пропускали не в первую очередь, но не в последнюю.
А в последнюю очередь пропускали известно кого…
Когда меня, наконец, пропустили, индианка к тому вре-
мени успела снять с багажного эскалатора два чемода-
на — свой и мой, которого в жизни она не видела, да
и я бы его не нашла среди множества точно таких же,
если б не золотистая ленточка, мной привязанная для
узнаванья.
Шла индианка так быстро, что я задыхалась, еле-еле
за ней успевая, да и скользкая была под ногами дорога,
то крутая — вверх, то покатая — вниз.
— Вот люди, которые вас очень ждут, — сказала
она. — Вы никогда их не видели, но это Шекспир и его
компания. Не волнуйтесь, все будет прекрасно!.. Вы
только представьте себе, как прекрасно все это будет! —
И она улыбнулась мне на прощанье, сияя любовью, кото-
рая — высшая тайна и высшее знание.
Шекспир и его компания вовремя привезли меня
в Кембридж, за три часа до скончания того замечатель-
ного мероприятия. Но этих часов мне хватило вполне
для чудес Книготворения и Рисункописания.
На обратном пути я везла какую-то штучку, без кото-
рой не мог работать компьютер ученого в глухой россий-
ской глубинке. Ученый был всемирно известен, а у него
эта штучка сломалась, и компьютеров здесь тогда не
было почти что ни у кого, исключая, естественно, ино-
странцев. И вот один всемирно известный ученый
попросил меня провезти эту штучку для другого учено-
го. Обожаю такие всемирно полезные штучки!
Еще на обратном пути я везла себе книги, которые
были простительны ТОЛЬКО ДЛЯ ИНОСТРАНЦЕВ! Книг
было очень много, тридцать два килограмма, в коробча-
том клетчатом мешке на колесах.
— Это что же у вас там такое? — спросил таможен-
— Книги, — я говорю, — книги, художественная
Таможенник был начитанный, он заглянул в мешок
ник.
литература.
и увидел, что литература там, действительно, вся худо-
жественная… Но, пока он раздумывал, что со всем этим
делать и как со мной поступить, мимо прошел лорд
и хладнокровно покатил мой мешок с книгами — как
свою кладь, своей иностранной ногой, в башмаке руч-
ной работы, толкая мою художественную литературу
к выходу в город, где я была ему благодарна за такую
находчивость в чаплинском ритме!..
Совсем не то поразило меня на Западе, что там все
есть и всего очень много. Одной вещи там не было начи-
сто, вот этой: «ТОЛЬКО ДЛЯ ИНОСТРАНЦЕВ!»
Страна моя грохнулась вдребезги, подстелив под себя
соломку, в которой была эта страшная мина: «ТОЛЬКО
ДЛЯ ИНОСТРАНЦЕВ!». Образовалось общество с очень
общественным мнением ТОЛЬКО ДЛЯ ИНОСТРАНЦЕВ.
Для этого общества и для его иностранцев наступили
чудесные времена, но образ, как говорят теперь —
имидж, нашей страны среди иностранцев почему-то так
сильно ухудшился, что надо теперь платить иностран-
цам же за его улучшение.
Иногда я спрашиваю у того чемодана, что индианка
— Откуда она узнала, что ты — мой? Можно читать
мысли. Но тебя в моих мыслях тогда не было, это
я помню точно.
— Я сам ей сказал!.. Золотистой ленточкой. Меня
сняла с багажного эскалатора на лондонском аэродроме
«Хитроу»:
в твоих мыслях не было, но ты в моих мыслях была.
— А не стать ли нам с тобой иностранцами, чтобы
цену свою повысить, чтоб улучшить свой образ,
«имидж» — и здесь, и там, и там-сям?.. — я его спраши-
ваю.
Он хохочет всеми гармошками, всеми листьями Кни-
готворения и Рисункописания, которые в нем хулиганят.
А мимо бежит собачка со всеми подробностями, такая
себячка с дамой.
2006